В провинции у моря.

[Константин Асташенков]

http://ovtsa.livejournal.com/30056.html

в провинции у моря
Безо всякого информационного повода.

…так, помянули за столом дедов. В связи с судьбами Родины, разумеется.
Дед мой Дионисий Степанович, деда-Деня, сослан был в Казахстан из Шлиссельбурга по делу Кирова в 24 часа, бабушка, разумеется, поехала за ним. А в 37-м за свою патологическую честность он уже отправился дальше по лагерям по шпионской статье. Родом он из-под Белостока, который отошел, как известно, к Польше. Родственники писали, он отвечал – переписка с заграницей. Это, конечно, повод, а причина совсем бытовая. В Аральске, куда разрешили им перебраться с голого острова в Аральском море – места ссылки - работы не было, но деда, как грамотного, взяли заведовать артельным складом. С которого он и отказался списать приглянувшееся начальству ружьишко. Вскоре компетентные органы разобрались, что он шпион, и дед отправился рыть Рыбинское водохранилище, или что по Рыбинском рыли тогда, не ведаю. С началом войны люди там в ужасных условиях гибли от голода и болезней. Цинга и пеллагра. Жевали корешки, вырывали червей… «Спас» деда Каганович. 1943 в лагерь приехала выездная сессия Ярославского областного (городского?) суда во главе, почему-то, с Кагановичем, всех построили: какие будут жалобы? Общее молчание. Дед делает шаг вперед, он смертельно болен, терять уже нечего: «Не знаю, за что сижу». Да, кажется, и упал. Заявление было огрызком химического карандаша на спичечном коробке – номер дела и фамилия… Он был освобожден вскоре, и с вещмешком, в котором стучал сухой горох, стал пробираться назад, в Аральск, где - жена и маленькая сирота - дочка жениной сестры, умершей от тифа по дороге в эвакуацию из Ленинграда.
Все поезда на восток, однако, были заполнены ранеными и никого не брали. Распухшие ноги не шли. Вещмешок с горохом украли. Дед открыл калитку у небольшого домика на станции и пошел к двери, чтобы попросить воды. Хозяева сочли, что он позарился на развешанное во дворе белье, выгнали, и избив, бросили. Наверно, было еще много подробностей…
И дед решил лечь на рельсы. Солдатам удалось остановить поезд, его подобрали и посадили в состав…
А в Аральске к бабушке постучалась соседка: «Танечка, мне сон был: Дионисий Степанович возвращается. Ты работай, я буду ходить на станцию, встречать.» И она каждый день ходила на станцию. И встретила. И в дом его вводили под руки, потому что не мог переступить через высокий порог мазанки.
После войны они вернулись в Шлиссельбург. Дед дожил до 97-ми лет и умер только потому, что ушла Танечка. Помню, как почти слепой, он целый год ходил даль дальнюю на кладбище и просился к ней…
И каковы пересечения судеб и историй. Совсем недавно беседовали мы с Любой и она припомнила своего деда, которого никогда не видела. И он пробирался в 43-м домой на восток в Заволжье, из лагеря или с фронта – в семье почти не говорили об этом. И он в отчаянии лежал на рельсах. Но его судьба не пощадила…

Год назад я пришла на Смоленку заказать новый портрет под крест взамен обветшавшего. Словоруб, принимавший заказ, Владимир, долго рассматривал фото и, отложив, сказал: «Какие все-таки, были лица…»

Молох истории, где от него спрячешься, в какой провинции, у какого моря...

Ненавижу всякие войны, всякие…
Даже за Церковь, даже без крови