Рассказ. Автор - Константин Мулюкин.

[Константин Асташенков]

СТАНОВЛЕНИЕ.

- Определенно, ты меня хочешь в гроб загнать. Какой позор ! Как тебе не стыдно ! Ни на кого не жалуются ! Только на тебя и твоего друга Борисова ! Сейчас встретила твоего классного руководителя Курбатову ! Какой позор ! И это мой сын ? Давай дневник ! Быстро давай !
Дневник медленно и нехотя вылез из портфеля, на котором я успел прокатиться с горки по дороге домой.
- Вот, змея ! Успела нажаловаться, - думал я о классной, отдавая дневник матери. (Простите, Евдокия Семеновна, Вы были настоящий учитель, и не учитель года, а учитель по жизни ! Низкий Вам поклон, где бы Вы сейчас не находились) Тем временем мой дневник тщательно изучался, хотя изучать там было нечего. Алгебра-1 (кол), Физика-2, Русский язык-2, Химия-2 и только гордо красовались две пятерки: по физкультуре и по истории. Они были крупные и несколько раз мною обведенные, чтобы резко бросались в глаза. Но это не помогло, ибо весь дневник был испещрен красными записями: Родителей в школу ! Разговаривает на уроках ! Невнимателен ! Да и какое внимание может быть в 14 лет в 8 классе, когда перед тобой за партой сидит Сонька Хайрулина. Косы у нее были как у премьера Тимошенко и я только что написал ей записку: "Соня, давай дружить !" И, получив в письменном виде положительный ответ, я ни о чем не мог думать, кроме того, что после уроков я с гордостью понесу ее портфель. О каком внимании можно говорить !? А Борисов Ванька ? Дружок мой. Тоже двоечник, но зато какая у него была лодка, вернее у его отца. Формой напоминала индейскую пирогу, легкая, красивая, вместительная. Мы на ней летом и рыбачили, и таскали топляки, и купались посреди бухты. (Она на фото "На лодке"). Да, Ванька, вообще, дурак оказался! Умудрился влюбиться в Трускову, а она круглая отличница. Ее сочинение по литературе наша классная с упоением читала вслух всему классу, о том как охотник поймал зимой белочку и не убил ее бедненькую, а всю зиму кормил и холил ,а весной выпустил на вольные хлеба. Классная думала, что это прослезит весь класс. После такой рекламы у Вакньки не оставалось ни каких надежд на взаимность Трусковой, да и то, что она дочь генерала Трускова из "Урала" и ездила в школу на военном автобусе, лишало его малейшей надежды на взаимность с ее стороны. Поэтому он даже записки ей не писал. Мне легче было, ибо Сонька Хайрулина училась тоже через пень колоду. (На фото я с ней рядом стою в верхнем ряду. Следуящая Трускова). А, классная-эта змея, преподавала у нас анатомию и даже не смогла как следует объяснить предмет. С каким нетерпением мы все ожидали ее урока по размножению человека, а она все тянула пока учебный год не закончился ! Так и оставила нас в неведении! -"Сейчас отец с работы придет. Пусть разбирается с тобой, а я в школу к тебе не пойду. Какой срам!. Нет, чтобы дружить с Аликом Козловским, так ты с Борисовым и Есетовым связался"- продолжала мать. Алик Козловский тихий худенький мальчик, с девичьим лицом и манерами начинающего интеллигента. Ни кто в классе его не любил, но зато уважали. На любой вопрос, любого учителя он давал правильный и исчерпывающий ответ. Вообщем пятерочник. Есетов Женька, кличка Кощей, очень подвижный, разбитной и компанейский парень, да и учился не плохо. После школы поступил в Киевский авиационный институт и больше я его не видел. Самое худшее, но и самое счастливое ожидало меня с приходом отца.. С интересом рассматривал он мой дневник, думал не долго, снял с вешалки широкий морской ремень с пряжкой и слегка перетянул меня по спине. А мать тем временем продалжала, что перестанет кормить меня, а даст булку черного хлеба и чтоб я топал по шпалам куда глаза глядят. Я и подумал, что если по шпалам, то лучше в сторону Москвы, на запад, через переезд Поездан сактан и....вперед по шпалам. Но дальше Саксаульска не дошел, ибо мои "шпальные" познания на этом заканчивались. В 1956 году, мы, пионеры, встречали индийскую делегацию, ехавшую на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москву. Мы с упоением скандировали "Русиш-Индия: Пхай Пхай1", а индианку, с пятнышками на лбу, лишь томно улыбались. Ну, думаю, наверное в сторону Ташкента зашагаю. И как в воду глядел: через пять лет зайцем, на крыше вагона, с друганом ехали в Ташкент и обратно. И проводники бгали за нами, и милиция гонялась, но молодость и жажда приключений выручали нас. Мои размаышления прервал второй, очень чувствительный удар ремня. "-Бей меня! - заорал я сквозь слезы, - Олег Кошевой не такое терпел и молчал!" И опять у меня появилось чувство предвидения: спустя несколько лет работал на радистом на катере "Олег Кошевой". После этих моих слов отец почему-то улыбнулся и сказал матери, что если этот оболтус не хочет учиться, пусть идет работать. Скоро открываются шестимесячные курсы радистов, выучится и пусть идет вкалывать, а осенью поступит в вечернюю Школу рабочей молодежи. Спасибо, мои родные ,за науку, за понимание того, что я еще недопонимал. На вечерных курсах радистов прием и передачу на ключе вели попеременно Латышев Валентин Константинович и Курбатова Мария Семеновна родная сестра нашей классной. Материальную часть вел Попов Владимир Семенович , Все эти точки и тире давались мне легко и я с удовольствием стучал на ключе и принимал морзянку. Весной получил диплом радиста, а в школе -14 переэкзаменовку на осень по алгебре. В конце мая 1959 года у причала Аралгосрыбтреста ошвартовался катер "Жук" Муйнакского рыбоконсервного завода. Отец провел меня на катер, о чем то недолго поговорил с капитаном, потом позвали меня и я был представлен капитаном экипажу как будующий радист, ибо оформление должно было быть в Муйнаке. "Жук" тащил в Муйнак одну баржу, груженую лесом. Аральск медленно таял на горизонте и уже едва оставался виден обрыв, а на нем домик с метеостанцией. Тогда начальником метеостанции был Франц, имя отчество не помню, который неоднократно бывал у нас в гостях и родители также у него на метеостанции, так как он с семьей при станции и жил. По мере удаления от Аральска по курсу справа всплывали Трехгорки, три высокие горы, открывающие выход в Большой Арал , а затем на видимости уже был остров Кок-Арал, а слева устье Сыр-Дарьи и в этом месте при впадении ее в море вода была пресная. На ходу мы черпали ведром воду из-з борта и заполняли питьевой танк. Но скоро приятная идиллия закончилась. Только вышли в Большой Арал, как налетел довольной крепкий южный ветер. Очень быстро поднялась крутая волна и катер стал зарываться носом в воду, затем медленно взбирался на другу волну и со всего мах падал вниз ударяясь носовой частью о воду. С трудом взбирался на следующую волну и снова падал вниз. Скорсть упала до 1 - 2 узлов в час , практически стояли на месте, так как держала груженая баржа с большой парусностью из-за груза леса. Меня выворачивало на изнанку. Блевать было уже нечем. Шла одна желчь. В кубрике не мог находиться: голова раскалывалась от килевой качки. Выполз на палубу и цепляясь за леера, чтобы не смыло за борт, улегся на кап машинного отделения. Снизу от машины было тепл, а сверху прохладно из-за летящих соленых брызг, но главно, мог не вставая, а только наклонившись, поблевать на палубу. Капитан Урак Шукуров, лет 37 прекрасно знал характер Аральского моря. Знал все острова, губины, проходы между островами, лагуны. якорные стоянки. Сейчас он держал курс к острову Кузжетпес, дабы укрыться от разыгравшегося шторма. Я же, лежа на капе, проклинал тот день, когда променял железнодорожные шпалы на романтику моря, и клялся никогда, ни при каких условиях не ступать ногой на палубу. Уже много лет спустя, добывая криль у берегов Антарктиды, или вея промысел кальмара в ревущих сороковых на банке Кэмпбела в экономической зоне Новой Зеландии, я не мог без улыбки вспоминать железнодорожные шпалы и свой первый, но настоящий шторм.
Зашли за остров. Бросили якорь. Ветер гудел, но качки уже не было. Морская болезнь сразу прошла. Появился интерес к жизни, а с ним и аппетит.Экипаж незлобиво подшучивал надо мной, и я тоже смеялся вместе с ним. (На форуме "Фотоархив" есть фото "Катер ЖУК и его экипаж). Оформление в Муйнаке на работу прошло быстро. На катере экипаж встретил тепло, поздравили. Так пролетел месяц. Перевозили различные народохозяйственные грузы. Были и штормы и штили. К качке привык. Работа была "не бей лежачего": раз в сутки принять прогноз погоды и три раза дать в Управление координаты своего судна. Время было свободного много и поэтому делал все, что скажут старшие: драил шваброй палубу, вместе со всеми выбирали, вручную, 150-метровый буксир от баржи, когда подходили к порту, топили дровами печь на камбузе и по очереди готовили обеды и ужины на весь экипаж. Если нужна была рыба спускали небольшую шлюпку и я с матросом Туимбетом гребли к острову и только в одном ему известном месте ставили сеть. К пяти часам утра в ней были судаки по пол-метра и более длины, сазаны. аки поросята, и лещи, размером с хороший тазик. Лещей обычно солили, а затем вялили. Кстати, там я впервые узнал рецепт варки сазана. Рецептом пользуюсь и сейчас. Сазана выпотрошить, выкинуть все, кроме кутыря (плавательный пузырь, ну очень вкусный вареный), удалить жабры, чешую не очишать и на куски не разрезать. Целиком положить в кастрюлю с холодной подсоленной водой варить до готовности минут 15. Время зависит от величины сазана. Аккуратно выложить на большое блюдо. Чешуя легко удаляется рукой, ложкой, да чем угодно. Остается мясо с нежной кожицей и ни с чем несравнимая юшка. Главное не пересолить. Специи- от фантазии кулинара. А если остынет, то такое заливное, что пальчики откусишь! Ну, это на любителя, но мы готовили его, именно, таким образом. Стоим в Муйнаке у причала. Наступил первый день моей получки. Первая зарплата, чувство самоуважения и гордости. Но экипаж как-то холодновато косится на меня. молчит. не разговаривает. Уже ужин на подходе, а прежнего взаимопонимания нет. Все сидят на баке (бак -это носовая часть судна), кто на воду смотрит,кто вдаль, кто задумчиво сосет насвай и смачно сплевывет длинную струю за борт. И, вдруг, помощник капитана Узукбай, мы его звали Жора, уже не молодой, лет 28-мужик (это по моим пятнадцатилетним понятиям) презрительно сказал мне: -Ты , что, Костя, зажал? Да?. "-Чего я зажал?" "-Я не думал, что ты такой жмот! "-Че ты говоришь? Че я зажал? "-Ты зарплату первую получил?" "-Да." "-А обмыть,что, не надо?" Краска бросилась мне в лицо! "-Да я сейчас.Мухой. А сколько надо?" "-Смотри сам!". Сбегаю с катера и лечу в магазин. Три бутылки водки, белоголовки, запечатанной сургучом, Московской, не паленой легли в два нагрудных кармана и одна в задний карман брюк. По-моему 180 руб. была одна бутылка, это по "новым" деньгам 1 рубь 80. По пути захватил громадный арбуз с базара.Взбираюсь на катер. На капе кубрика уже накрыта поляна, стоят стаканы, закусь. У всех улыбки, а увидев три штуки, пошел юмор, шутки и похлопывание меня по плечу. Узукбай-Жора подошел, обнял за пдлечи и сказал,что я настоящий друг. Разлили по стаканам. Мне сразу полный, граненый, с коемочкой. Капитан говорит: -За тебя! -и залпом осушил его. Я последовал его примеру и тоже залпом, двести пятьдесят грамм! И , вдруг, какое-то интересное состояние: причала стало два, два капитана, два арбуза и люди такие милые и хорошие. Что это произошло я понял минут через пять. Так хорошо и интересно никогда в жизни больше не было. Такая обыденность!
Капитан сказал нам, что руководство посылает нас в устье Аму-Дарьи. Там сел колесный пароход с грузом хлопка. Надо его сдернуть с мели. Хлопок с берегов Аму доставляли колесные пароходы в порт Уч-сай на западе острова Муйнак, под прикрытием длинного, в несколько миль мыса Тигровый хвост. В Уч-Сае хлопок перегружался на баржи, которые затем буксировались в Аральск "Коммуной", "Кировым", "Бутаковым". Тянули они не менее десяти барж, и этот "поезд" в длину был около километра. Ходу до устья Дарьи от Муйнака часа три. И, вдруг, вдали открылась темная полоса воды, по мере приближения переходящей в кирпичный, даже более в красный цвет. На месте встречи пресной и соленой воды клокотали буруны. Аму была широченная и буйная. Увидели издали колесный пароход, который бессмысленно шлепал плицами по воде. Дно глинистое, и он хорошо увяз. Колесные пароходы все были плоскодонные, поэтому осадка у них была небольшая, но видимо был перегруз хлопка, или кое что другое из-за чего происходят аварии. На выброске мы подали буксирный трос на пароход, дергали его пару часов, но с мели сняли и он пошлепал в Уч-Сай. Интересно было смотреть на него, как он плицами по воде, и на месте разварачивется: одно колесо влево другое вправо крутится и вращается поэтому на одном месте, и скорость на ходу приличная. Так и вижу Тома Сойера и Гека Финна на берегах Миссисипи. В 1959 году началось строительство газопровода Бухара-Урал. Загрузили нам две баржи трубами большого диаметра и потащили мы их на западное побережье. Ветку трубопровода уже тянули в районе мыса Актумсук. Надо сказать, что дно Аральского моря было, весьма, своеобразное: глубины восточного побережья колебались от 5 до 10 метров с постепенным пониженим дна на запад где глубины достигали 60 метров.Геология сегодня утверждает, что Средиземное, Черное, Каспийское и Аральское моря-это остатки бывшего единого древнего океана Тетис. Побережье запада Арала все обрывистое и самой высокой точкой является мыс Актумсук около 200 метров высоты. В 1962 году самолет ЛИ-2 облетал западное побережье с научной целью. Во время тумана зацепился за край мыса.Начался пожар очень много погибло, в том числе и молоденькая радистка метеостанции Аральска Женя Доронина. Чудом остался в живых, и даже не получил ни одной царапины Саша Курбатов, родной брат сестер Курбатовых. Он единственный ,кто выжил несмотря ни на что, вытаскивал из горящего самолета людей. (Его фото "На катере Важный" стоит в берете). Пока тянули баржи с трубами показался остров Барсак-Кельмес. На нем был организован и очень успешно функционировал заповедник сайгаков и куланов. Затем следовал остров Возрождения, куда "Арчада" доставляла свои стратегические грузы.Выгрузили трубы быстро. Пошли в Муйнак, где взяли новый груз для Аральска и потянули баржи вдоль восточного побережья. Обычно шли мы днем, а ближе к вечеру становились на яшку где-нибудь в укромном месте, ибо мели,многочисленные острова, создавали определенную опасность для нас с двумя баржами. На сей раз встали недалеко от устья Казах-Дарьи. Берега покрыты густым камышом, много дичи утки, лысухи, чирки, а также множество кабанов. Еще в начале века, говорят, там встречали туранских тигров. Увы! Их тоже не стало. Третий механик Саша Богословцев, из потомственных уральских казаков, собрался на охоту на кабана. Упросил все же я его взять меня с собой. Высадились на шлюпке на берег. У него двустволка, а мне он дал обычный нож.
Нашли подходящее сухое место, нарезали камыша, сделали засидку на ночь. Сидим час, второй, третий. Луна полная и только плач, или хохот шакалов, изредка кряканье уток, а затем осязаемая тишина. Сашка приказал молчать и сидеть тихо, чтобы кабаны не учуяли нас. Слух и нюх у них лучше чем у собаки. Уже ближе к полуночи какое-то шлепанье по воде и в лунном свете что-то темное метрах в 20 шевелится. Сашка прицелился и....бабахнул. Я только увидел, высоко подпрыгнувшее тело, и шлепок о землю. От страха просидели в сидке до утра, пока не наступил рассвет. Подошли и увидели хорошего секача с дыркой от жекана в ухе, загнутые вперед клыки были как у мамонта. Оказывается Сашка частенько ходил на кабанов, опыт был у него, а мой кабан был первым и последним, не считая домашних чушек. Разделали свой трофей. За две ходки мясо перетащили на катер. Матрос Туимбет, узнав, что это свининка, не хотел пускать нас на катер. Ругался, плевался и кричал, что мы "Орам", то есть поганые. Но старший механик Пылаев, заручившись поддержкой капитана, помог загрузить на борт мясо в рогожных кулях. Наварили шурпы. Казахи не ели, и только Узукбай-Жора шепнул мне, чтоб я припрятал для него на ночную вахту. Остальное мясо мы засолили и оставили в бочке на корме. К утру бочки на месте не оказалось, так как Туимбет столкнул ее за борт и вслед ей отправил кастрюлю с вареным мясом.На фото "Экипаж катера"Жук" четвертый слева матрос Туимбет, пятый Богословцев. Много было еще различных впечатлений за время работы на "Жуке": и сами на меляки залазали, и баржи сажали на мель, и сети рыбацкие напатывали на винт, потом ныряли и ножом срезали их с винта посреди моря, и в жаркие летние дни, пока ни кто не видит, продев через ногу петлю от чалки, прыгал за борт и волочился на буксире, пока Узукбай не поймал меня и не пригрозил перерезать чалку, чтоб плыл "куда хотел", как он выразился. Наступала осень, скоро конец навигации. В ноябре 1959 года вылетел на самолете из Муйнака в Аральск. Прощание с экипажем, ставшим родным, было грустное, во всяком случае для меня. Осенью переэкзаменовку не стал сдавать, а пошел снова в 8 класс школы Рабочей Молодежи. О чем никогда не жалел.

[Шилова Нина]

Какие интересные воспоминания! Просто окунулась в атмосферу Аральска, ведь слушала я рассказы от своих старших родственников - и тех, кто в плавание ходил, и тех, кто на берегу работал. Спрошу у мамы, как Франца звали - она в то время работала на метеостанции. Огромное спасибо передайте Константину за рассказ. Жду еще.....

[Антипова Лена]

Каждый день заглядываю на сайт с надеждой , что появиться продолжение рассказа.От прочитанного в восторге, столько знакомых имен и фамилий.Огромное спасибо Константину, но хотелось бы знать будет продолжение или нет.

[Жанболат Айекешов]

Для меня, как и для многих нынешних аральцев это просто сказка! спасибо ! очень приятно хоть из воспоминаний узнавать про былую красоту Арала. прямо как из американских или африканских похождений путешественников. Помню в детстве, нам было по четыре по пять лет (1975-76 годы) нас возили на какой-то пирс или причал на автобусе (я тогда в детском саду "Воднике"был) и сбрасывали в море в спасательных кругах с арканом а потом как поплескаемся опять этим арканом и вытягивали вот так вот цепочкой как утят. но вот где это место и море ли это было, не помню и не знаю .

[Константин Асташенков]

К. Мулюкин.

О МЕРТВОМ...., НО ЖИВОМ ГОРОДЕ.
О МЕРТВОМ...., НО ЖИВОМ КОРАБЛЕ.

Там, где было Аральское море,
И билось о берег живою волной,
Теперь же сухое поле,
Поросшее ковыльной травой.



Вглядитесь на фото из Гугла НПС (Научно-поисковое судно)"ЛЕВ БЕРГ".
На переднем плане, что-т из нереальности, или из Хичкока. Разграбленное судно среди чахлой травы на сухом месте. У форштевня бетонные тумбы. Откуда? Зачем? Чтобы не унесло? Уже не унесет. Носовая часть судна размалевана какими -то надписями и именами поколения НОЛЬ.
Я, думаю, что в зеленом домике, без окон и дверей, нет привидений. Привидения не живут в мертвых городах. Привидения существуют среди живых, существуют среди нас и они завидуют нам, живым, ибо не понимают, что они привидения, потому-что они лишены памяти. А теперь еще раз посмотрите на фото представьте себе.....
Зима 1964 года. От крепких морозхов вся бухта порта Аральска скована толстым льдом. В ста метрах от конторы ВНИРО (Всесоюзный научно-исследовательский институт рыбное отделение) зеленое здание ,во льду стоит "Лев Берг". Около его бортов,с пешнями в руках, работают три человека. Это вахта. Они обкалывают лед вокруг своего судна и большими сочками, из образовавшейся полыньи, вылавливают куски льда и относят его в сторону. Это для того, чтобы льды не раздавили корпус судна.
В конторе размеренно идет своя жизнь. Через два месяца открытие навигации. Конторские заняты составлением плана научно-исследовательских работ, определением на карте морских точек будущих промеров глубин и забор проб грунта. Из Алма-Аты уже пришло сообщение, что в нынешнем сезоне прибудет столько-то ихтиологов, гидрологов. Всех их надо обустроить и обеспечить и т.д.
Экипаж был уже укомплектован. Капитан, его помощники, судомеханики, матросы и мотористы, а также начальник радиостанции, как записано в судовой роли, то есть радист. Сейчас эта профессия ушла в прошлое. Ее заменила космическая радионавигация.
Обычно навигацию на Арале открывала "Коммуна". Это был самый крупный грузо-пассажирский пароход на Арале. Ходил он из Аральска в порт Уч-сай на юге Арала. Ввиду того, что глубины моря не большие, судно было построено с плоским дном, как практически и все суда Аральского моря, за исключением красавца-ледокола "Бутакова", который весной взламывал льды в бухте и заливе Сары-Чаганак (малый), и давал возможность начинать навигацию остальным судам. Так вот, навигацию, обычно, начинала "Коммуна". Первого и второго мая, в праздничные дни, орга-низовывались массовые гуляния горожан, а кульминацией было "катание" на "Коммуне" до Трехгорок и обратно. На судне гремела музыка, определялось место для танцлощадки, проводились конкурсы, викторины, выступления кол- лективов художественной самодеятельности. Четыре часа похода по тихому весеннему морю запоминались на всю жизнь. Во всяком случае для меня.
Вообщем, Первого Мая кто был на морской прогулке, кто пиво пил на поплавке в кругу друзей. Не знаю, сохранилась ли сейчас бетонная дамба, почто в центре города, недалеко от Маленького базара. Возвели ее от наводнений, когда дул сильный южный ветер с моря, и вода из залива затапливала приебрежние постройки. Вот и возвели дамбу. Рядом с ней, на сваях, вглубь бухты на десять метров, стоял пивбар. Сидишь за столиком, а кругом вода, а на столе "дымящееся" пиво в кружках, вобла или лещи и твои друзья рядом...Пиво привозили в бочках из Кзыл-Орды .
Вечером шли на летнюю танцплащадку в клуб РЫБНИКОВ или МАЯК, реже в клуб железнодорожников. Там уже была не наша зона влияния. В "Рыбников" танцы были под грампластинку, а в "Маяке", практически всегда, играл оркестр, да и сцена в "Маяке" была красивая: в виде ракушки. Зато в "Рыбников" всегда работал фонтан, в отличие от "Маяка". А какой в "Рыбнике" был биллиард!!! Громадный, покрытый темно-синим сукном, не зеленым, а синим. Маркер сам лично менял раз в год сукно. Он священнодействовал над своим детищем: кисточкой смахивал пыль и остатки мела, на ночь накрывал стол плотной тканью. Вообщем, этот пожилой человек относился к нему , как к дитю родному. Нас всех он знал в лицо и всегда был приветлив. Для игры мы записывались на доске и терпеливо ждали своей очереди. Кумиром всей биллиардной был однорукий. Мужчина лет сорока, а где он потерял руку ни кто не знал. Но играл как Бог. Держит кий одной рукой на весу. Рука не дрогнет. Прицелится, затем легкий толчок....и шар в лузе! Коронка его была в конце игры, когда играя в пирамиду, он последний удар заказывал: Два борта дуплетом в угол! И шар отлетев от одного борта, ударившись в другой, и отскочив о него, плавно закатывался в назначенный угол. Мы любовались его игрой, а он, получив с проигравшего трояк,(это были неплохие деньги) доставал пачку "Прибоя" закуривал, предлагал нам и мы польщенные такой любезностью такого человека, разбирали у него чуть ли не половину пачки и курили, ожидая своей очереди. Сами мы тоже играли на интерес. У меня не плохо получался удар "К себе в среднюю" и любил забивать с "треском".
Катание, танцы, биллиард, погоня за стилягами в дудочках и обязательные групповые драки, обычно заканчивающиеся всеобщим перемирием:этим заканчивались праздники и выходные.
После Девятого мая, Дня Победы, "Лев Берг" снялся в рейс. Судно уже двадцать дней промеряло глубины в разных точках моря, брало пробы грунта, ихтиологи пинцетами вытаскивали червей и немотод, маллюсков, вообщем, различный бентос, взвешивали его, что-то подсчитывали, составляли различные пропарции, рассматривали под микроскопом икринки различных рыб. Вообщем, делали свое научное дело. Команда, тем временем, опускала за борт трал и мы бороздили дно моря в различных направлениях. На одном из сайтов об Аральском море я недавно нашел высказывание уфологов, что борозды шириной 12 метров и длиной до 20 и более километров на дне оставили пришельцы! Не. Не то. Это была наша работа. Донный трал тянется по дну и собирает в себя всю живность, что попадается на его пути. А траловые доски, а у нас раскрытие трала они давали около 12 метров, бороздили дно, и оставляли на нем глубоки борозды. Траловая доска- это площадка из металла и служит для погружения и раскрытия трала. Когда трал идет по дну то доски оставляют глубокий след. И ни каких пришельцев.Эти фотографии сделаны мною в районе наших Южных Курил в Охотском море. В трале около 50 тонн скумбрии. Конечно, "Лев Берг" столько не поднимал,киллограм 100и более для научных целей хватало, а потом все отправлялось к нам на камбуз, на засолку и копчение. Вообще, как выяснилось, траление не было перспективным для Арала, ибо из-за небольших глубин, и в основном, концентрации рыбы около берега делало наилучшим лов ставными сетями. Траления , показанные на фото, осуществлялись супертраулерами. Они могли многие месяцы находиться в любой точке океана , вести лов, обрабатывать рыбу, морозить ее, делать полуфабрикаты. Строились такие суда в славном украинском городе Николаеве. Вот их фото. Ловили рыбу во всех районах Мирового океана: От севера Берингова моря и залива Аляска до криля в Антарктиде и кальмара в Новой Зеландии.

Акулы Тихого океана

Берингово море 1978

А вот НЛО, то есть Неопознанные летающие объекты, я видел воочию, еще работая на катере ЖУК-121 (это его полное имя) в 1959 году. Шли из Муйнака в Аральск. Курс ровно НОРД. Прошли остров Кок-Арал. Время около двух часов ночи. Разбудил нас дикий крик вахтенного помощника Узукбая: "Наши спутник запустили! Быстро! Смотрите!" Наш кубрик и рулевая рубка совсем рядом. Выскакиваем. Я первым, так как еще ничего не болело, следом моторист на два года старше меня. И так по возрасту, кто шустрей. Предпоследним вышел капитан и самым последним ст. механик Пылаев, тяжело дыша и ругаясь на Узукбая и все спутники. Ночь. Тишина. Безлунное небо, километрах в пяти от нас по левому борту от воды медленно вверх поднимается светящийся красновато-голубоватый шар размером с футбольный мяч. Шар светился и искрил. Внутри себя он переливался голубыми сполохами, а от него во все стороны отходили радиальные круги. Они ,вибрируя, отделялись от шара и отдалялияь от него по всему небу. Стало светло, светло. Шар медленно поднимался, набирал высоту, а круги все отходили от него. Бросьте камень в воду. Вот такие же кольца, только светящиеся, отходили от этого шара. Шар поднимался, уменьшаясь в размере и , наконец, превратился в точку и исчез. Круги на небе от него продолжали медленно вибрировать, освещать ночное небо, и растаяли только к утру. Капитан Урак Шукуров смотрел шар в бинокль. Бинокль был один на катере и он его ни кому не давал. Когда шар скрылся в ночном небе он нам сказал, что это был не спутник, что Байконур в другой стороне, и что бы все шли спать. Через четыре года я узнал,что мой первый капитан умер. От чего не знаю. Но помню его лицо, его голос, его акцент и его добрую улыбку.

УМЕЮТ ЛИ КОРОВЫ ПЛАВАТЬ?

Всю научно-исследовательскую работу "Лев Берг" проводил в территориальных водах Казахстана. В южную часть моря, принадлежащую Узбекистану, а вернее Каракалпакии, мы не заходили. Уялы, Узун-Каир, Авань, Кузжетпес, Барсак-Кельмес, Кок-Арал и другие острова и рыбозаводы были в зоне научно-исследовательских работ "Лев Берга".
Однажды, капитан Ким сказал нам, что завтра заходим в Бугунь. Там возмем груз в виде 8 коров, и перевезем их в Аральск. Как выяснилось позднее, у капитана была договоренность с одним уважаемым аксакалом о переправке коров в Аральск для живущего там сына.
На баке судна, силами экипажа, отгородили загон, занявший всю носовю часть.
Поселок Бугунь виден был далеко из моря. Находился он на возвышенности и на самой высокой точке была расположена средняя трехэтажная школа. Вот она то и служила, как бы маяком, для входа в устье Сыр-Дарьи и к причалу рыбозавода Бугунь. С причала проложили широкий настил из досок на борт судна, грубое подобие трапа, хорошо закрепили его и погрузка началась. К чести хозяина, надо сказать, коровы были упитанные, молочные, вымя свисало почти до палубы, животные чистые, ухоженные. Не очень то они хотели подниматься по нашему настилу на борт, но понуканием и точками их загнали на палубу в загон.
Вечером судно отвалило от причала Бугуни и взяли курс на Аральск. В радиорубку ко мне зашел капитан и пригласил к себе в каюту. Кэп сказал мне, что коров будем выгружать в Проходе, так как он не хотел бы подходить к плоту Управления ВНИРО. А ко мне просьба: сопроводить коров в Проходе до берега. На берегу их встретят люди аксакала. Получив мое согласие, капитан пригласил меня к столу. Чего только не было на столе: коронное блюдо корейцев Хе из сазана, бараний плов, нарезанные крупными кусками копченыце лещи, икра Бекре (жировая икра Шипа т.е. аральского осетра)арбуз, разрезанный на куски и каждый кусок был сахарный, и дыня, излучающая запах на все море. Приняв на грудь пару двухсотграмовых граненых стопок я пошел спать.
Проснулся от того что качки не было. Вышел на палубу. Судно стояло в Проходе и на малых оборотах подробатывало винтом, чтобы течение не снесло. Проход предстовлял из себя узкий длиной около одного киллометра канал и шириной около 200 метров. Соединял он Аральску бухту с выходом в море. Был глубокий, так как постоянно велись дноуглубительные работы. Знал его я очень хорошо. Еще мальчишкой постоянно бегали на него ставили переметы на сомов, на спининг ловили жерехов, а когда появились у меня ласты и подводное ружье то охотился на окуней и сазанов. Высшим шиком было переплывать Проход на другой берег, Двести метров давались не легко, так как течение норовило вынести в открытое море. Вот капитан и попросил меня сопроводить коров.
Четыре часа утра. Тишина. Палуба освещена прожектором, и в его свете было видно, что фальшборт уже открыт и коровы стоят возле самого борта и жалобно мычат, крутясь на одном месте, и опасливо глядят в воду. "Не прыгают они у тебя в воду"- сказал капитан аксакалу. Придется толкать. Усилиями трех матросов одну за одной их столкнули в воду. Только слышны были громкие всплески и мычание прекращалось. Сами они к берегу не поплыли, а крутились возле борта, так как яркий прожектор на судне ослеплял их. Накрутив на голову одежду: брюки, рубашку и тапочки, я прыгнул в воду к коровам. Прожектор тут же погас, но на берегу Прохода в 50 метрах горел яркий костер. Это встречающие люди аксакала, развели его для нашего ориентира. Я быстренько подплыл к ближайшей корове, взял ее за рога и развернул ее личико в сторону горящего костра. Затем возгласом ЧОХ. ЧОХ и ударами свободной рукой по ее спине я направил ее в сторну берега. Коровы, видимо почувствовали, что у них есть сопровождающий, или увидели невдалеке огонь, быстро поплыли к берегу. Корова, за которую держался я, уж очень быстро загребала копытами, пока не уткнулась мордой в берег. Берег был обрывистый, и вылезти им было тяжело. Но встречающие, накидывая на рога веревки, быстро вытащили всех на берег. Я оделся и крикнул на судно, что все в порядке и бегом побежал домой. Вот так я и узнал, что коровы очень хорошо умеют плавать и учить этому их не надо.
ВОТ И ВСЕ.[/size]

[колесниковюрий]

Да-а.Детство наше прошло перед глазами ,как живое,после прочтения статьи.