Из художественной литературы...

Статьи об Арале и Аральске
Аватара пользователя
Павел Попов
Старожил
Старожил
Сообщения: 327
Зарегистрирован: Чт окт 27, 2005 10:57 am
Откуда: Электросталь

Из художественной литературы...

Сообщение Павел Попов »

Цитата из пятой главы произведения "Сорок первый" Бориса Лавренева.

Арал - море невеселое.
Плоские берега, по ним полынь, пески, горы перекатные.
Острова на Арале - блины, на сковородку вылитые, плоские до глянца,
распластались по воде - еле берег видать, и нет на них жизни никакой.
Ни птицы, ни злака, а дух человеческий только летом и чуется.
Главный остров на Арале Барса-Кельмес.
Что оно значит - неизвестно, но говорят киргизы, что "человечья
гибель".
Летом с Аральского поселка едут к острову рыбалки. Богатый лов" у
Барса-Кельмеса, кипит вода от рыбьего хода.
Но, как взревут пенными зайчиками осенние моряны, спасаются рыбалки в
тихий залив Аральского поселка и до весны носу не кажут.
Если до морян всего улова с острова не свезут, так и остается рыба
зимовать в деревянных сквозных сараях просоленными штабелями.
В суровые зимы, когда мерзнет море от залива Чернышева до самого Барса,
раздолье чекалкам. Бегут по льду на остров, нажираются соленого усача или
сазана до того, что, не сходя с места, дохнут.
И тогда, вернувшись весной, когда взломает ледяную корку Сыр-Дарья
желтой глиной половодья, не находят рыбалки ничего из брошенного осенью
засола.
Ревут, катаются по морю моряны с ноября по февраль. А в остальное время
изредка только налетают штормики, а летом стоит Арал недвижным - драгоценное
зеркало.
Скучное море Арал.
Одна радость у Арала - синь-цвет, необычайный.
Синева глубокая, бархатная, сапфирами переливается.
Во всех географиях это отмечено.
Аватара пользователя
Павел Попов
Старожил
Старожил
Сообщения: 327
Зарегистрирован: Чт окт 27, 2005 10:57 am
Откуда: Электросталь

Сообщение Павел Попов »

ВОЗВРАЩЕНИЕ В НОЧЬ, или МОРЯК В КОСМОСЕ
("Флаг Родины" (Севастополь), № 66, 9 апреля 2004 г.)



"14 октября 1976 года в 20 часов 40 минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля <Союз-23>, пилотируемого экипажем в составе командира корабля подполковника Зудова Вячеслава Дмитриевича и бортинженера подполковника Рождественского Валерия Ильича. Целью запуска корабля <Союз-23> является продолжение научно-технических исследований и экспериментов с орбитальной научной станцией <Салют-5>, начатых 7 июля 1976 года при совместном полете транспортного корабля <Союз-21> и станции <Салют-5>. Бортовые системы корабля <Союз-23> работают нормально, самочувствие экипажа хорошее. Космонавты товарищи Зудов В.Д. и Рождественский В.И. приступили к выполнению программы полета".
Таково было сообщение ТАСС, прозвучавшее около полуночи. Весьма туманная формулировка задач, которые предстояло решать экипажу, мало что говорила непосвященным. Однако за каждым словом второй фразы стоял определенный смысл.
Стыковка на орбите - работа весьма тонкая, если не сказать ювелирная. Время старта должно быть выдержано в пределах сотых долей секунды. Затем - коррекция орбиты. Ее удалось провести с минимальным расходом топлива.
Техника работала безупречно. Удаление <Союза-23> от <Салюта-5> составляло всего несколько сот метров. Режим причаливания шел точно по графику. Заканчивался участок дальнего сближения. Казалось, еще чуть-чуть, и <Союз-23> причалит к <Салюту>. Но именно в этот момент началось то, что стало неожиданностью и для ЦУП, и для экипажа. Данные о параметрах относительного движения корабля и станции, заложенные в программные устройства, не совпадали с истинными измерениями.
Время, отводимое на завершающий этап стыковки, ограниченно. Свои жесткие условия диктует положение космических аппаратов на орбите: светлая или теневая сторона, возможности прямой радиосвязи, запас топлива на борту. Обычно в случаях каких-либо <сбоев> дается команда на зависание (прекращение активного движения корабля), чтобы пропустить виток, попытаться разобраться в причине происходящего и принять соответствующие решения.
Анализ телеметрии наводил на грустную мысль: что-то неладное происходит в работе измерительной аппаратуры. Космонавты рвались продолжать сближение в ручном варианте. Земля сдерживала их порыв, прикидывая возможные осложнения и степень риска. На какое-то время связь с кораблем прервалась.
Сбой в работе аппаратуры сближения сводил на нет и всю долгую наземную подготовку, и все попытки экипажа попасть на станцию.
- Через минуту сеанс связи, - напомнил Рождественский. - Будь настойчив, командир.
- <Радоны>, доложите обстановку, - раздался голос Земли...
- Объект наблюдаем, удаление сорок, разрешите еще одну попытку. - Зудов говорил спокойно и уверенно.
Бортинженер согласно кивал. Он смотрел в визир. Станция находилась совсем рядом - рукой подать! <Салют-5> величаво парил на крыльях своих солнечных батарей, светя сигнальными огнями, но эти яркие огоньки не совпадали с контрольной сеткой на экране.
- Уточните положение объекта.
- Чуть развернут. Расхождения в измерениях остаются... Небольшие.
На Земле думали, прикидывали.
- Ну что, будем пробовать? - настаивали с орбиты.
- <Радоны>, - голос руководителя полета звучал резко и твердо, - дальнейшую работу по стыковке запрещаем.
- Поняли, - не скрывал огорчения <Радон-1>. - Поняли, что запрещаете, хотя. Он не успел закончить, как руководитель полета передал распоряжение.
- Готовьтесь к посадке!
- Есть, готовиться к посадке, - выдавил из себя Зудов, отчетливо сознавая, что на <Салюте-5> им не быть, наверное, никогда.
Станция действительно была рядом, но подойти к ней без риска <Союз-23> не мог.
Соударение двух многотонных объектов на орбите могло трагически закончиться и для людей, и для техники.
Пока шли радиопереговоры с ЦУПом о предстоящих операциях, связанных с возвращением на Землю, и уточнялись разного рода детали, поисково-спасательная служба получила распоряжение о сосредоточении своих средств в районе предполагаемой посадки. А там ждали шторма.
Дежурный синоптик устал отвечать на телефонные запросы об обстановке в районе. Штормовой ветер, сдобренный снежными зарядами, резкое падение температуры, необычное для октября, темнота ночи ставили под сомнение использование авиации. Ждали улучшения погоды. Однако метеослужба никаких авансов не давала. Скорее наоборот, к утру ожидался еще и плотный туман.
Тормозной двигатель отработал положенное время. На смену невесомости пришла перегрузка. Она подкралась незаметно и сразу же начала прижимать космонавтов к ложементам кресел. Метеором мчался к планете спускаемый аппарат <Союза-23>.
<Радоны> отслеживали по секундомеру последовательность срабатывания автоматических устройств. Еще несколько коротких минут стремительного <падения>, когда спускаемый аппарат, используя свое аэродинамическое качество и упругость атмосферы, удерживается на расчетной траектории движения.
Корабль вырвался из плазменного облака, и сразу же восстановилась связь с ЦУПом. В соответствии с циклограммой спуска сработали пиропатроны, раскрылся парашют. Рывок и... покачивание. Теперь началось плавное движение без тряски и перегрузок. В эфире слышались голоса поисковиков. <Стало быть, видят нас, ведут>, - подумал командир. Гулкий отрывистый <выстрел> двигателя мягкой посадки подвел черту под этим полетом. <Все, они на земле!>
- Отличная посадка! - не удержался бортинженер. Он старался говорить так, словно ничего неприятного не произошло, не было долгих и мучительных терзаний на орбите, обид и разочарований.
- Сели мягко, как на воду, готовы к вскрытию люка, - последовал доклад.
- Отставить! - неожиданно скомандовал оператор ЦУП. - Отставить открытие! Летчики поисково-спасательной группы, которые, несмотря на погоду, ходили кругами над местом приземления, успели сообщить в Центр управления, что спускаемый аппарат оказался на озере Тенгиз, поодаль от берега.
- Закон бутерброда, - скривил губы Зудов. - Какой будет следующий сюрприз?
Вертолеты ходили кругами. Рубиновый маяк призывно мигал в ночи, а спускаемый аппарат растворялся в белесой мгле, примерно в двух километрах от берега. Уже подоспели и наземные группы спасателей, но подобраться к кораблю не представлялось возможным: мешали ледовые торосы. Ветер топорщил льдины, ломал, крушил и затруднял передвижение людей в этом густом месиве. Оставалась надежда на вертолетчиков. Винтокрылая машина, прорезая туман и борясь с резкими порывами ветра, сумела подойти максимально близко к месту приводнения и высадить группу спасателей на резиновых лодках. Однако и у них не все получилось. Потекли часы ожидания бесплодных попыток найти способ эвакуации экипажа. Но время не только вело отсчет. Опасность надвигалась, как говорится, с другой стороны. Работа системы жизнеобеспечения, когда космический корабль находится на земле и люк герметично закрыт, ограничена по времени. Спускаемый аппарат <Союз-23> угодил на мелководье, а потому потерял плавучесть и не смог занять <штатное положение>. Люк оказался в воде, и открывать его было не только трудно, но и опасно. Любая поспешность, нерасчетливые действия могли привести к гибели экипажа. Требовалось очень экономно и разумно использовать тот незначительный запас кислорода, который был на борту.
- Попробуйте снять скафандры, надеть гидрокостюмы и подготовиться к покиданию корабля, - последовал совет.
Уже потом, когда спустя девять долгих часов космонавты покинут свой корабль - его отбуксирует вертолет, - Валерий Рождественский будет вспоминать: <Дополнительный парашют потянул корабль и опрокинул. Получилось так, что Слава оказался на мне. Надо было снять скафандры и как-то освободить себя. К тому же мы знали, что в таких погодных условиях-снежный буран, вода, мороз под двадцать градусов - спускаемый аппарат будет быстро охлаждаться... Как мы сняли скафандры? Не знаю. Сейчас даже трудно представить, что можно повторить эту операцию... Помню, взглянул на часы - пускателей секундомера нет, корпус погнут, на руке синяки. Подумал: как же я ее так смог вывернуть в тот момент и не почувствовать боли?>.
Вот такое испытание выпало на долю <Радонов>. При встрече их спросили: <Как это вы ухитрились в огромной казахстанской степи сесть в озеро?>. Оба дружно рассмеялись: <А как могло быть иначе, если в составе нашего экипажа моряк, единственный из всех космонавтов, к тому же еще и водолаз...>. Речь шла о Валерии Рождественском, выпускнике высшего военно-морского училища им. Ф.Э. Дзержинского. Еще до прихода в отряд с ним случалось немало приключений. Бывал на Балтике и в южных широтах, Атлантике и на Средиземном море, прошел через штормы и штили, работал на глубине, участвовал в подъеме затонувшей императорской яхты <Полярная звезда>, а потом - немецкого транспорта <Шивбек>, в трюмах которого были боеприпасы и капсулы с порохом...
В невидимом потоке дней есть события, исполненные особым смыслом. Их невозможно забыть. В жизни Вячеслава Зудова и Валерия Рождественского таких событий было много. Но тот октябрь 1976-го оставил особую зарубку в памяти.

Юрий ЧУМАК